Старая фотография первой музыкальной школы, опубликованная на siapress.ru, навеяла на воспоминание. Фото середины 80-х годов, школа еще была жива, а к 1990-му ее благополучно спалили, о чем была моя первая большая статья в единственной тогда местной газете «К победе Коммунизма». Статья называлась «Уничтожение».
Но вернемся к фото.
Как раз в 85-м я ее бросил, за полгода до окончания после шести лет учебы. На экзамене по специальности очень плохо сыграл то ли Моцарта, то ли Бетховена. Просто безобразно сыграл.
И сказал: можно, я сыграю на слух, как сам подобрал?
В зале повисла тяжелая пауза.
Встала директор Екатерина Владимировна Лоншакова (на снимке в центре во втором ряду) и произнесла оглушительную речь в стиле:
- В то время, как советские космические корабли бороздят просторы Вселенной!… Как учил нас бессмертный Ленин!.. Да это же Моцарт!… Это же великий Бетховен!… Шесть лет ты учился классическому фортепиано!.. Да как ты посмел предложить играть Моцарта (или Бетховена) на слух!…
В общем, инквизированный, с музыкой я (тогда) закончил, не доучившись (не домучившись) нескольких месяцев до выпуска.
Много лет позже с Лоншаковой мы сдружились и периодически подолгу болтали о том, о сём. Я ей припомнил свой провал на экзамене и её «пламенный» разнос.
- Господи, неужели я так и сказала? - ужаснулась Лоншакова.
- Именно так, никак иначе.
- Но ты же на меня не держишь зла? Ну, конечно не держишь.
Я приехал в Тундрино в дом Е. В. Лоншаковой
Еще несколько лет позже, Лоншакова, на четвёртой стадии рака, звонит и говорит:
- Ты у меня в доме в Тундрино был?
- Нет, конечно.
- Я что, ни разу не звала тебя к себе в Тундрино?
- Представьте, ни разу.
- Пообещай, что немедленно съездишь в мой дом в Тундрино! Пока не съездишь, я не смогу спокойно умереть.
- Вы загоняете меня в тупик. Если я съезжу, получается, я желаю вам скорейшей смерти. А если не съезжу, то нарушаю предсмертную волю человека.
- Это пустой разговор, всё равно мне умирать. Ты должен посмотреть мой дом в Тундрино!
Мой средний извлекает Бетховена из рояля Лоншаковой
Ну, я и поехал. Мой средний сын Иван, еще не учившийся в музыкальной школе, на рояле хозяйки дома сыграл Бетховена. Я не стал. Решил, что последнюю волю великой Лоншаковой исполню без импровизаций.
Тарас Самборский